После завершения Русско-турецкой войны, в 1828–1829 гг., солдаты отправились по домам. Уже в 1830 г. начали появляться сообщения о вспышках холеры. Первым пострадал Южный Урал. К февралю было зафиксировано 3500 случаев болезни с 865 летальными исходами.
Правительство медлило. Только к сентябрю 1830 г., когда болезнь добралась до Москвы, император Николай I принялся действовать. Причём действовать чрезвычайно жёстко. Кордоны были возведены на территории многих трактов Центральной России. В том числе и торговых. Тех, кто лез через заставы, приказано было расстреливать. Народ радикальных мер не понял — начались восстания.
Император Николай I направляется в Москву вслед за холерой. Он почти сразу распорядился закрыть рынки. Купцы, было дело, уж возмущаться стали: разорить государь нас удумал! Но император нашёл, чем умаслить торгашей: выделил из бюджета деньги для поддержания бизнеса.
До Питера, тогдашней столицы, зараза добралась только в апреле 1831 г.! Но силу набрала эпидемия только к лету. Люди каждый день заражались тысячами, а умирали сотнями. Усугубляло положение столицы Польское восстание.
Напуганные люди искали причину возникновения холеры и начали видеть её в фейковых новостях. По городу расходились слухи о том, что, дескать, поляки по ночам прокрадываются на огороды и посыпают овощи ядом. Расправившись с грядками, вымышленные поляки шли в дома и подсыпали отраву в бочки с водой! Вскоре фантастические диверсанты и вовсе начали скрытую войну: приплывали на кораблях и ссыпали в Неву тонны мышьяка!
А вскоре появился официальный указ, рекомендовавший людям пользоваться в качестве антисептика уксусом и хлориновой известью. И тем и другим средством люди протирали руки и ноздри. Так вот, взвинченные простолюдины к тому времени настолько возненавидели поляков, что начали хватать и избивать на улице каждого, кто додумался достать уксус или порошок на улице. Били и не отпускали до тех пор, пока мнимый отравитель не выпивал или не съедал “антисептик” на глазах у разгневанной толпы.
Но большой бунт всё же случился. Не в Москве, а в Санкт-Петербурге. Не чумной, а холерный. Пика народное волнение достигло 22 июня 1831 г. Толпа на Сенной площади ворвалась в холерную больницу и начала её громить. Двери выносились, врачи выкидывались из окон, лекарства уничтожались.
Спас ситуацию Николай I. Он, как в кино, ворвался в толпу на упряжке, произнёс пафосную речь и убедил народ разойтись. В частности, император заявил, что именно по его решению в Питер свезли иностранных врачей и именно он рекомендовал использовать вышеупомянутые средства. В тот же день правитель выступил с речью ещё в нескольких неспокойных районах Санкт-Петербурга. Каждый раз император не забывал упомянуть, что накануне текущих событий он распрощался со старшим братом, который умер от холеры, проболев меньше суток.
Как ни странно, речи Николая I возымел эффект. Люди прислушались, и динамика заболеваемости пошла на спад. Осенью 1831 г. холера в столице закончилась.
Спустя полвека новая русско-турецкая война все так же грозила мирному населению эпидемией.
Великий врач С. П. Боткин принял участие в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. как лейб-медик при царской ставке. Он понимал, что ему не удается сделать что-либо мало-мальски существенное в наведении порядка в организации работы в целом. Его попытки в этом направлении встречали явное или скрытое упорное сопротивление со стороны бездарного и невежественного высшего командования.
О том, как оценивал С. П. Боткин военную администрацию, можно судить по одной его реплике: « …сколько спаслось от нашей администрации, которая более губительна для армии, чем турецкие пули».
Однако благодаря усилиям С.П. Боткина и других медиков эпидемии не случилось. После войны все войска, прибывшие в русские морские порты, были подвергнуты медицинскому осмотру, кратковременному карантину, во время которого вещи и обмундирование дезинфицировали паром, хлором и сернистым ангидридом. Помещения судов и трюмы обрабатывали карболовой кислотой, хлорной известью.
Источник: https://studfile.net/preview/15935962/
